Месяц назад в сообществе был пост «Когда учить читать», в котором автор рассказывала о своём споре с учительницей. Учительница настаивала на том, что в определённом возрасте всех детей нужно обязательно обучить чтению, ссылаясь на положительный опыт, достигнутый в этой области грузинским педагогом Шалвой Александровичем Амонашвили.
Сейчас передо мной книга Шалвы Александровича «Здравствуйте, дети!» Чудесная, светлая книга-дневник учителя, в которой он рассказывает о своей работе с «нулевым» классом. С шестилетками.
И в самом деле, Амонашвили верил в то, что именно в шесть лет начинают пробуждаться задатки, которые имеют важное значение для дальнейшей познавательной деятельности детей. Не развивать эти задатки, с точки зрения этой теории, – всё равно, что не посадить весной семена, но ждать урожая осенью.
Но, как это всегда бывает, намерение Амонашвили обучать шестилеток грамоте вырвано из контекста его педагогики. А вне этого контекста намерения эти бессмысленны, если не сказать – вредны. Это ясно хотя бы из тех рекомендаций для работы с подготовительным классом, которые Амонашвили даёт в заключении книги «Здравствуйте, дети!» :
«Вот вопросы, на которые я отвечаю «нет!»:
1. Можно ли применять в подготовительном классе опыт работы с первым классом без изменений? – Нет!
2. Можно ли заставлять детей немедленно выполнять приказы и распоряжения педагога? – Нет!
3. Можно ли давать детям обязательные домашние задания? – Нет!
4. Можно ли ставить детям отметки? – Нет!
5. Можно ли говорить в классе, кто из детей учится лучше других? – Нет!
6. Можно ли требовать от детей, чтобы они сидели на уроках не шелохнувшись? – Нет!
7. Нужно ли отнимать у ребёнка игрушку, которую он принёс в школу? – Нет!
8. Можно ли оставлять детей на второй год? – Нет!
9. Нужно ли требовать от детей, чтобы они ходили в школу в ученической форме, с ранцами? – Нет!»
И в самом деле, Амонашвили верил в то, что именно в шесть лет начинают пробуждаться задатки, которые имеют важное значение для дальнейшей познавательной деятельности детей. Не развивать эти задатки, с точки зрения этой теории, – всё равно, что не посадить весной семена, но ждать урожая осенью.
Но, как это всегда бывает, намерение Амонашвили обучать шестилеток грамоте вырвано из контекста его педагогики. А вне этого контекста намерения эти бессмысленны, если не сказать – вредны. Это ясно хотя бы из тех рекомендаций для работы с подготовительным классом, которые Амонашвили даёт в заключении книги «Здравствуйте, дети!» :
«Вот вопросы, на которые я отвечаю «нет!»:
1. Можно ли применять в подготовительном классе опыт работы с первым классом без изменений? – Нет!
2. Можно ли заставлять детей немедленно выполнять приказы и распоряжения педагога? – Нет!
3. Можно ли давать детям обязательные домашние задания? – Нет!
4. Можно ли ставить детям отметки? – Нет!
5. Можно ли говорить в классе, кто из детей учится лучше других? – Нет!
6. Можно ли требовать от детей, чтобы они сидели на уроках не шелохнувшись? – Нет!
7. Нужно ли отнимать у ребёнка игрушку, которую он принёс в школу? – Нет!
8. Можно ли оставлять детей на второй год? – Нет!
9. Нужно ли требовать от детей, чтобы они ходили в школу в ученической форме, с ранцами? – Нет!»
А ещё у Амонашвили в классе урок был разбит на два урока по 15 минут с десятиминутным перерывом. Был и тридцатиминутный перерыв, во время которого Амонашвили выводил детей гулять. Его волновало, что детям скучно рассматривать голые стены коридоров во время перемен, и он оборудовал место для отдыха интересными вещами, вплоть до шведской стенки. Он поощрял шалунов. Он здоровался с детьми за руку.
